КАПИТАН СВОЕЙ СУДЬБЫ
Есть профессии, самой сутью своей призванные выводить за пределы узкого мирка, связывать нити невидимых дорог, приводить к перекрёсткам взаимодействия, соединять личности, страны и народы. Им присуща особая привилегия: обладатели оных видят больше, нежели привязанные к офисам и прочим зданиям, а также конкретным населённым пунктам соотечественники. Место их работы — планета, по которой они перемещаются если не с лёгкостью бабочки, то, во всяком случае, со знанием дела и искушённостью профессионалов. Таковы дипломаты и переводчики, пилоты и космонавты. Таковы моряки. В декабре этого года исполнится 15 лет деятельности на посту главы морской администрации порта Ванино (ныне — «Администрация морских портов Охотского моря и Татарского пролива») Николая Петровича Татаринова, и его нынешняя должность предполагает многочисленные контакты в рамках устава Токийского меморандума — договора государств Азиатско-Тихоокеанского региона об обеспечении безопасности жизни на море и в портах, защите морской среды и её ресурсов; но весомая часть его жизни, впечатлений и воспоминаний непосредственно связана с судьбоносной специальностью судоводителя.
ИЗ МЕДВЕЖЬЕГО УГЛА НА ОКЕАНСКИЙ ПРОСТОР
Если бы кто-то сказал провинциальному парнишке, родившемуся аккурат на Рождество 1954 года в глухой деревне Красноярского края — неспокойной области, еще до революции населённой ссыльными, беглыми пасынками своей страны, нашпигованной исправительными лагерями и суровыми нравами, что в призрачной дымке грядущего его голову увенчает капитанская фуражка, — он бы не поверил. Слишком уж разительным был контраст между трудовой жизнью таёжных жителей и невероятной, с солёным привкусом на губах, судьбой морского волка. Реальностью маленького Коли, сына лесника и работницы колхоза, были морозы под 50 градусов, отсутствие магазинов и электричества (нехитрый быт освещали керосинки), начальная школа для всех возрастов, где учительствовала приезжавшая из другой деревни на лошади педагогиня. Такова была деревня Старики Ирбейского района — островок жизни посреди сплошного леса, преддверие Восточных Саян. Красноярск — в двухстах километрах. В пятый класс Коля вместе с ребятами ходил уже в деревню Степановка, по законам места и времени прихватив ружьишко. Домой стариковские возвращались лишь на выходные. Только в седьмом классе Николай вместе с семьёй (подрастали ещё две младшие сестрёнки) переехали в Красноярск-45, ныне Зеленогорск. Отец Пётр Иванович устроился такелажником, затем водителем — возил углекислоту на ГРЭС, мама Ульяна Ивановна – пекарем в ресторане, неизменно принося с собой запах душистых коржиков. Родители и сёстры Николая Татаринова навсегда связали судьбу с этим уголком России и продолжают там жить и поныне (кроме мамы, умершей в прошлом году). «Я единственный оторвался от родных мест», — констатирует Николай Петрович.
Его дальнейший путь — как и многих сверстников — определила решимость приятеля. «Я глотал книги и думал после окончания школы пойти в пограничники, но друг сказал: «Есть Находка, там живёт моя сестра, рядом мореходка, где учат на капитанов и боцманов (так и прозвучало). Поехали!». Сказано — сделано. Долго добирались в сплошной туман, комары в Хабаровске буквально заклевали, даже мыслишка одолевала – не вернуться ли назад… Было очень некомфортно в дороге. Наконец добрались до места — Дальневосточного высшего инженерного морского училища имени Невельского, у нас приняли документы и определили в спортзал, набитый двухъярусными койками и абитуриентами, жужжащий, как пчелиный улей. Там мы готовились к экзаменам. Судя по спискам, что вывешивали после испытаний, одна математика срезала процентов 50 моих сверстников. Товарищу поставили неуд, а мне – «удовлетворительно», хотя он мечтал о море куда больше моего. Он ещё дважды пытался поступить, но, видать, не судьба…».
ЗНАМЕНИТАЯ ЩЕТИНИНА
Студенчество стало временем открытий, наверное, самым замечательным и насыщенным периодом жизни, как и у многих. Юность, стремящаяся к знаниям и приключениям и получающая их сполна — что может быть лучше? Привыкший к трудностям, любящий порядок и дисциплину бывший деревенский житель, Николай легко вписался в бытие курсанта и за все долгие пять с половиной лет обучения ни разу не пожалел о своем выборе. Будущие капитаны с гордостью щеголяли шестью лычками на улицах портового города, благосклонно принимая восхищённые взгляды ровесниц. Некоторые друзья Николая уже тогда обзавелись семьей. Событием года была морская практика. Каждый год курсанты ходили на судах «Советский Союз», «Русь» и т. д. – наших военных трофеях — в Петропавловск-Камчатский и прочие порты, а после открытия виз — в Новую Зеландию, Индию, Вьетнам. Надо ли говорить, что значили подобные путешествия для вчерашних советских мальчишек? До сих пор Николай Петрович не может сдержать восторга, рассказывая о трехмесячном «походе» в страну Аотеароа — землю длинного белого облака на языке маори. Руководителем той практики была легендарная первая в мире женщина – капитан дальнего плавания Анна Ивановна Щетинина, во время войны перевозившая через океан грузы ленд-лиза. «К курсантам она относилась добродушно, — вспоминает Николай Петрович. — Никакого высокомерия никогда не допускала, голос не повышала, разговаривала с достоинством, по-матерински, очень приятно было с ней беседовать. Авторитет её был настолько высок, что мы и мысли не допускали, что вот, мол, женщина командует, она была Наставник с большой буквы. Полагаю, именно благодаря её мировой известности и популярности в Новой Зеландии нам был продемонстрирован высочайший уровень организации мероприятий».
ЗДРАВСТВУЙ, НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ!
Чего только ребята не увидели и не попробовали во время стоянок в Нейпире, Нельсоне, Блаффе! Гребля, шахматы, парусные гонки, лёгкая атлетика, гольф, визиты в школы, сад роз, на яблочную фабрику, в боулинг-клуб и даже в семинарию к будущим священникам. И всё это на фоне живописной природы, яркой зелени, пальм и изумрудных газонов. «Люди вели себя очень раскованно, мы к такому не привыкли, держались скромно, но потом раскрепостились. На соревнованиях нас шумно приветствовали, в школе учитель вполне мог сидеть на столе, играть на гитаре, детишки подпевали, словно в походе… В библиотеке обнаружили… тома Ленина и Сталина, чему очень удивились. Уплетали за обе щёки персики и груши, впервые попробовали устрицы». Сувенир из Новой Зеландии Николай привёз в духе тогдашней молодёжи — диск британской группы «10сс».
— Денег нам дали по 10 долларов, и мы с приятелями договорились, кто какой диск берёт. Мы их потом переписывали, меняли посредством круговорота полезных вещей в природе.
Учебный пароход «Профессор Ющенко» (сие название, как вы понимаете, не имело ничего общего с одиозным политиком, судно носило имя заслуженного гидрографа-геодезиста, доктора военно-морских наук, капитана 1 ранга, почётного полярника) помнит множество восторженных курсантов, морских посвящений при переходе через экватор, с обязательными чистилищем, Нептуном, чаркой, дипломом о наречении. Одним из любимых воспоминаний Николая Татаринова были занятия по определению координатов при помощи секстанта. «Преподаватель рисовал большую мишень, свою точку ставил посредине, ибо был уверен в качестве своих наблюдений, а потом рисовал наши точки в соответствии с правильностью определения нами координатов. Приемлемым было удержаться в диапазоне 3 миль от учителя, кто-то «улетал» на 6, 7 миль и ходил понурый... Это было настолько интересно — не выразить словами!».
ЗА ШТУРВАЛОМ
После выпуска в 1977 году из «бурсы» с дипломом инженера-судоводителя Николай Петрович сделал выбор в пользу Сахалинского морского пароходства. После месяца ознакомления/оформления пришёл на свой первый пароход «Комсомолец Сахалина», некогда построенный на деньги островной молодёжи, третьим помощником и первую вахту нёс самостоятельно, без капитана на мостике. «Меня сразу загрузили так, что я буквально жил без сна, зато приобрёл сноровку на долгие годы вперёд. Экипаж меня принял нормально, я, что называется, попал в хорошие руки, которые не дали мне распуститься и сделали из меня профессионала. «Комсомолец» ходил из Ванино в Магадан, а я как раз мечтал туда попасть, услышав песню Высоцкого «Кто не видел Нагайской бухты — дурак тот…». Дураком быть не хотелось. За восемь лет вырос от третьего помощника до капитана». В начале девяностых СМП заключило договор с норвежскими судовладельцами, и у Николая Петровича началась ещё более интенсивная морская жизнь. Два года он работал по контракту на норвежских судах – в составе русских экипажей ходил от Европы до американского континента — в Канаду, США, Венесуэлу, на Карибы и т. д. Первый год было тяжело, вся документация была на английском, много вникал, приспосабливался, «через 3-4 месяца начал читать как надо – и даже понравилось». Ему предложили остаться в США представителем компании «Jebsens» (Берген), но он вернулся в Россию, где жила семья («женился я на Зинаиде Васильевне в 1979 году, она тогда обитала в общежитии на Матросова и работала в «Торгмортрансе». Познакомились, что называется, «по работе»), и принял руководство БТОФ «Ялта». Некогда процветающее предприятие — база технического обслуживания флота, как и многие подобные, переживало нелёгкие времена. То же можно сказать и про совгаванский судоремонтный завод «Якорь», где Николаю Петровичу по решению кураторов — не по желанию — довелось руководить несколько бесплодных месяцев, что он вспоминает как один из труднейших периодов своей жизни. Тяжёлое впечатление производили невыплата зарплаты, огромные долги, нерентабельность, далеко зашедший процесс упадка некогда эффективного производства, так и не приспособившегося к новым реалиям и отсутствию больших объёмов судоремонта. «Я был там случайным человеком, не производственником, не механиком, просто поставленным «на время». Когда был согласован мой переход в МАП, я дождался подменной бригады и передал дела».
ЗА ТЕХ, КТО В МОРЕ
В 2004 году начался новый период его жизни — окончательно «наземный» — в Морской администрации, посвящённый, в общем и целом, обеспечению безопасности плавания судов в акватории и на подходах к ней, контролю за соблюдением в подведомственных морских портах законодательства Российской Федерации о торговом мореплавании (одновременно с 10 января 2007 г. по 21 января 2014 г. был капитаном порта Ванино). Множество обязанностей в разных сферах — от строительства в порту до экологических, кадровых и климатических вопросов — требуют особого внимания. Ежегодные совещания в рамках Токийского меморандума, проводящиеся в разных странах, позволяют выбираться на «оперативный простор» и держать руку на пульсе изменений международного права. Папуа Новая Гвинея, Бали, Чили (где пришлось пережить эвакуацию из отеля в связи с угрозой цунами — «сработала сигнализация, нас отвели в горы километра за два, и мы в беседке посидели, пришлось сдвинуть совещание»), Австралия, Китай, родной Владивосток — где только не пришлось побывать и пообщаться с нашими и зарубежными коллегами на тему «спокойствия на морях» в условиях активно возрастающего использования Мирового океана.
Заседая в этом авторитетном кругу, руководитель Татаринов, наверное, дивится про себя, вспоминая недавнюю поездку на «Столбы» малой родины и лазание по скалам и поражаясь тому, как далеко он «заплыл» по реке собственной жизни… Думает — и не верит. Впрочем, не только он. На одной из встреч Николай Петрович с юмором поведал американской представительнице о своём таёжно-деревенском происхождении и услышал в ответ изумлённое: «Ньет, Николай! Не может быть! Так не бывает…».Каждый год в столице Приморья собираются бывшие выпускники второй роты тогда ещё училища — знаменитого ДВИМУ, кузницы дальневосточных морских кадров, в том числе Анны Щетининой. Роскошная «Книга воспоминаний», изданная к 40-летию выпуска, — ярчайший свидетель насыщенного прошлого и удавшегося настоящего капитанов своих судеб, некогда простых мальчишек, всего лишь возмечтавших о неведомом там, за горизонтом.
О. КАРНОВИЧ.
