МАМИНА ЛИНИЯ
От редакции. Наши корни
Когда приезжаешь в другой город, часто слышишь: "Это там, где "морковка" была или сразу за старой баней". И неважно, что этого овощного магазина и той старой бани нет уже лет 30-40, а люди помнят… Для них - это как вешки на дороге собственной жизни, как опознавательные знаки "свой-чужой".
И, наоборот, приятно возвращаться туда, где даже с незнакомыми людьми у тебя общие воспоминания: порт, линии, Приморский бульвар, маяки, "Орбита", ДК ВЛПК, "Репка", 23-я, 40-я или 33-я школы и много чего другого... И если появляется тёплое ощущение узнавания места и, возможно, времени, ты - житель Ванино. Родился, вырос или работал здесь. Где-то в середине или последней трети ХХ века.
А если произнесут: "Колхоз, ПЛ, "Нептун", театр, 26 магазин", то это, конечно, Заветы Ильича. А, допустим, Пятый квартал и Лососина? Безусловно, Советская Гавань.
И история этой земли - наша история, здесь наши корни. Теперь кажется странным, что в годах, например, 60, 70, 80-х мы и не представляли, что когда-то настанет век ХХI и даже 2020 год. Жили своей обычной, возможно, и не самой счастливой жизнью. Но сегодня по разным причинам вспоминаем те времена с ностальгией.
Раньше чаще всего газеты писали о героических свершениях страны. А простые истории жизни тихо уходили, стирались из памяти, оставаясь изредка разве что на фотографиях. Наше старшее поколение не привыкло о себе рассказывать - времена были такие. Теперь можно и нужно. Спрашивайте своих родных о прошлом вашей семьи, пока есть кому об этом рассказать.
Пусть это будут простые житейские истории, возможно, в письмах, фотографиях. Но будет понятно, как складывалась жизнь родственников - бабушек и дедушек, мам и пап, нас самих, наших детей и внуков. И как хочется удержать эти давние события в памяти, оставить воспоминания тем, кто придёт после. И тем самым не раствориться без следа в современном информационном пространстве.
Если хотите, делитесь такими историями с нами!
Соболев
"Как за каменной стеной"
Про своего дедушку по материнской линии Александра Давыдовича Соболева я знала очень мало, хотя он всегда в моей жизни присутствовал - в виде старых фотографий и коротких рассказов родных. В бабушкином сундуке лежали его будёновка и награды - орден Красной Звезды и медаль "За победу над Японией". "Это дедушка Шура, он похоронен на Северных Курилах в 1946-м"…
Семейная жизнь Александра и Валентины Соболевых началась в ноябре 1934 года в башкирском городе Стерлитамак. Три месяца, как умер отец Валентины. Он-то и присмотрел дочери военного, который начинал сержантом, а потом пошёл "по партийной линии". Отец выбрал Шуру из всех поклонников, сказал: "Будешь за ним, как за каменной стеной!". Она привыкла доверять любимому папе и потому приняла Александра Давыдовича без сомнений. А затем без колебаний поехала вслед за мужем. Сначала - в Камышин, а потом и на Дальний Восток.
Март 1936-го. Тогда Александра Давыдовича только перевели на далекий о. Аскольд, рядом с Владивостоком. Он уехал первым, а через некоторое время вслед за мужем в Приморье поехала и Валентина Юльевна с восьмимесячной дочкой Нэрочкой. Путь от Стерлитамака на Дальний Восток был долгим и тяжёлым, малышка умерла по дороге от неизвестной инфекции, похоронили её в Иркутске.
К счастью, через несколько лет в семье появились ещё дети: сын и две дочери.
"Напротив стадиона по дороге в ПЛ"
Света и Гена родились во Владивостоке - в 1937-м и в 1939-м годах. Старшая Светлана помнит всё так хорошо, как будто это было только вчера:
"Когда мы жили во Владивостоке, папа всегда был очень весёлым, много улыбался, ходил с нами гулять. Однажды в цирке (мне было года четыре, а Гене - годик) мы сидели у самой арены. Там выступали два артиста, переодетые в костюм лошади. И вот эта лошадь подошла близко к зрителям и дунула на всех через ноздри мукой. Гена испугался и как заорёт на весь цирк!".
"Из Владивостока в Совгавань мы плыли на ледоколе "Леонид Красин" целых три дня. Женщины и дети жили в каютах нижней палубы - мы с мамой, бабушкой и Геной, а ещё соседки с детьми - тесно и дышать было нечем. И когда папа приходил нас навестить, я брала его за руку и говорила: "Пойдём на улицу! Мне здесь не нравится, давай сядем на трамвай и поедем домой". Во Владивостоке мы жили на мысе Чуркина. Но когда выходили на палубу, то всегда было серое небо, серое море и дождь. А папа говорил: "Мы едем в Совгавань".
"В Совгавани было тепло - апрель 1941 года. Помню, что мы сошли с парохода уже раздетые, у папы через руку была перекинута шинель.
Первые несколько дней жили в служебном кабинете, в бараке, где располагался штаб папиной части. Эти два барака находились между стадионом и базой подводных лодок. Я говорила: "Ехали в какую-то Совгаву, а приехали в штаб!".
Но главное - папа был рядом, и поэтому я ходила за ним всё время. Помню, как он с солдатами сажал берёзы между дорогой и стадионом, как раз позади остановки. И потом, уже взрослая, каждый раз проходя мимо, я об этом вспоминала.
Когда мы приехали, посёлок ещё не назывался Заветы Ильича. Мы говорили, что живём возле ПЛа. Адрес такой: бухта Постовая, дом напротив стадиона по дороге в ПЛ (базу подводных лодок)...".
"Любочка нас всех спасла!"
Младшая Соболева - Любочка, моя будущая мама - родилась в августе 1941-го - в госпитале Желдорбата (теперь это п. Западный). Когда пришло время родов, Александр Давыдович был в командировке. От стадиона до госпиталя роженицу на телеге вёз молодой матрос комендатуры, который всё время волновался, что не довезёт, что ребёнок родится прямо по дороге.
Но Валентина Юльевна дотерпела и родила Любочку только в госпитале. Родила не просто, а в "рубашке". Бабушка Христинья Петровна, которая оставалась дома с остальными детьми, тогда сказала: "Любочка нас всех спасла, родилась в "рубашке", значит, всё будет хорошо!". И это не просто слова - все в посёлке с самого начала войны боялись, что придут японцы, а потому бухта Постовая почти опустела, так как уехали большинство женщин и детей.
Кстати, через 29 лет из того же самого дома возле стадиона увозили рожать уже саму Любочку. И так же молоденький водитель из комендатуры, правда, уже не на телеге, а на машине, ехал и всю дорогу волновался, что не довезёт. Но переживал зря - я родилась уже в роддоме г. Советская Гавань. И назвали меня Валентиной, в честь бабушки.
Но между этими двумя датами - августом 1941-го и апрелем 1970-го - пролетели несколько жизней…
Места захоронений неизвестны
Война ещё только разгоралась, и мой дед Александр Давыдович рвался на фронт, постоянно писал рапорты. Его младший брат Геннадий, артиллерийский разведчик, бился на Западном фронте. И ему самому - капитану Соболеву, парторгу 17-й авиабазы ВВС СТОФ - хотелось тоже быть там, на передовой. Но дальневосточному побережью вдоль Сахалина требовались аэродромы и береговые укрепления не меньше, чем западным рубежам.
Светлана помнит день, когда папу вызвали по поводу очередного рапорта: "Он взял меня с собой, и мы пришли в военную прокуратуру. Меня отправили поиграть под присмотром дежурного, а папа остался. Вышел он очень мрачный. Мне - четырёхлетней - хотелось прыгать и играть, но он крепко держал меня за руку и всю дорогу молчал".
О чём шёл разговор, можно только догадываться. На фронт его не пустили, он продолжал строить береговые укрепления и аэродромы по всему побережью Татарского пролива, на Сахалине и Курилах, редко бывая дома.
В августе 1946 года в семью Колотыгиных-Соболевых пришла страшная весть: при исполнении служебных обязанностей погиб родной брат Валентины Юльевны Константин Колотыгин. Ему было 34, где точно похоронен - осталось неизвестным.
А через пару месяцев сообщили и о смерти Александра Давыдовича, до своего 40-летия он не дожил два месяца. Вдове отдали награды, личные вещи и сообщили, что муж похоронен на о. Шумшу. Ни причин, ни подробностей, ни точного указания места захоронения. Она всю жизнь надеялась, что когда-то сможет добраться туда и побывать на могиле, но не сбылось. После страшного цунами 1952 года, которое прокатилось по Парамуширу и Шумшу, моя бабушка вообще решила, что кладбище смыло и искать уже нечего.
Я до сих пор не знаю, так ли это случилось, потому как кладбище на Шумшу вполне могло попасть в зону цунами и тогда его могилой стал Тихий океан. И мой дед, к сожалению, так и не увидел, какими замечательными выросли его дети.
У моей прабабушки Христиньи Петровны Колотыгиной из троих детей осталась в живых только Валентина. Младшая дочь Антонина умерла двадцатилетней ещё в 1937-м, оставив крохотную дочку Лирочку. Константин погиб в 1946-м. Так что Валя и её дети стали единственной семьёй прабабушки до самой её смерти в 1951 году.
Валентина Юльевна замуж так больше и не вышла, хотя она овдовела, когда ей было чуть больше тридцати. Вместе с мамой Христиньей Петровной воспитывала детей и работала в воинской части п. Заветы Ильича, была награждена медалью "За победу над Японией".
Дети, внуки, правнуки
Все трое детей Александра Давыдовича и Валентины Юльевны так и остались жить и работать в Советско-Гаванском и Ванинском районах. Светлана Александровна окончила техникум и стала техником связи на автоматической телефонной станции в п. Заветы Ильича. Лишь после выхода на пенсию она с семьёй уехала на родину мужа в Москву. Геннадий Александрович всю свою жизнь был авиатехником на военном аэродроме "Постовая" (к сожалению, его не стало в 2000 году). Помню, как он великолепно играл на аккордеоне, разбирался в радиоэлектронике и делал модели самолётов. Моя мама Любовь Александровна долгие годы работала инженером-строителем в Ванинском лесопромышленном комбинате. И сегодня она по-прежнему жительница Ванино, куда ещё в начале 70-х переехала с мужем (моим отцом Анатолием Андреевичем).
В 1975-м в гости в Ванино приезжала Лирочка (на фото в первом ряду справа), дочь так рано ушедшей из жизни бабушкиной сестры Антонины. Лирочкин сын Андрей - в верхнем ряду слева. В центре - сама Валентина Юльевна, слева от неё - Светлана, в верхнем ряду - Геннадий, в центре верхнего ряда - мои мама Люба и сестра Леночка. Дети на коленях у взрослых - у мамы Светы сидит моя двоюродная сестра Иветта, а у тёти Лиры на коленях я.
Этот снимок в нашем альбоме - один из редких, где вместе столько родственников по маминой линии. И что ещё интересно - почти все мы здесь (кроме бабушки, тёти Лиры и Андрея) - дальневосточники по рождению. Геннадий и Светлана - г. Владивосток, Люба - п. Западный, Леночка родилась в г. Хабаровске, я - в г. Советская Гавань, Иветта - в п. Ванино. И третье поколение (наши дети) тоже рождено на дальневосточной земле: в Ванино, Южно-Курильске, Южно-Сахалинске, что заставляет по привычке говорить: "У нас на Дальнем Востоке…".
Моя бабушка Валентина Юльевна хоть и родилась в Башкирии, тоже стала настоящей дальневосточницей, поскольку прожила здесь больше полувека - с 1936 по 1987 годы. Похоронена в Заветах Ильича, рядом с могилой своей мамы. На высоком берегу бухты Постовой, недалеко от того места, где до сих пор растут берёзы, посаженные перед войной её мужем - моим дедушкой.
Сегодня, вглядываясь в старые фотографии, стараемся понять, какими были те, кто жил до нас и чем мы похожи на них. Судьба каждого из родных тесно вплетена в историю нашей страны, и потому, наверное, с таким трепетом мы бережём эту память и седьмой год подряд ходим с портретами своих дедов в "Бессмертном полку", чтобы почувствовать и осознать - они и есть наши корни, которые помогают сегодня устоять.
Колотыгин
Дважды Георгиевский кавалер
Пока я искала подробности жизни дедушки, узнала, почему прабабушка Христинья Петровна так боялась японцев. Но чтобы это понять, надо вернуться в самое начало ХХ века…
Старое фото на картоне, сделанное в 1900-м, - бравый военный неизвестного мне чина и рода войск - мой прадед Юлий Александрович Колотыгин.
В детстве мне не приходило в голову спрашивать у бабушки, где служил и каким был её отец, тогда у меня были другие интересы. Теперь спросить можно только у тёти Светы - старшей в нашем роду: "Я знаю только то, что служил он фельдшером, был в Порт-Артуре и имел два "Георгия".
За остальной информацией пришлось обращаться уже к военным историкам, которые мне и объяснили, что, судя по форме, он носил звание "нестроевой старшего разряда" 243-го Златоустовского резервного пехотного батальона. В конце 19 - начале 20 веков батальон был расквартирован в Уфе, затем развёрнут в полк и направлен в Маньчжурию для участия в Русско-японской войне. Само фото сделано до августа 1904 года.
Историки даже нашли номер его ордена Георгия Победоносца IV степени в списках награждённых за участие в Русско-японской войне. Оказалось, что на сайте для нумизматов есть возможность найти такую информацию.
Вот так и выяснилось, что в моей семье два поколения военных участвовали в боях против императорской армии Страны восходящего солнца. И моя прабабушка, вдова георгиевского кавалера, Христинья Петровна Колотыгина не зря боялась прихода японцев. Видимо, по рассказам мужа, она что-то знала о них такое, что в 1941-м сказала дочери и внукам: "Если придут японцы, пойдём все вместе на бухту топиться"… Но этого делать им, к счастью, не пришлось.
А в завершение ещё одна семейная история, ради которой надо снова вернуться назад - в Стерлитамак середины 20-х годов прошлого века.
Два серебряных креста
Юлий Колотыгин был взрослым, суровым, но при этом очень добрым человеком. Он знал цену жизни и с честью прошёл Русско-японскую войну, оставшись после неё инвалидом. Ему повезло - после демобилизации он нашёл своё счастье. На средства, заработанные за время службы, купил в Стерлитамаке домик с участком и женился. Его супругой стала молодая вдова Христинья Воробьёва.
Юлию Александровичу к моменту женитьбы было уже больше сорока. Но человеком он был работящим. За войну научился многому: был фельдшером, умел прекрасно шить. Несмотря на свой возраст, Юлий Александрович успел поставить на ноги двух дочек и сына. Константин родился в 1912-м, Валентина (моя будущая бабушка) - в 1914-м, Антонина - в 1917-м.
Он старался радовать свою семью даже в самые тяжёлые времена, несмотря на то, что это было очень сложно. Когда в Башкирию пришли времена НЭПа, Юлий Александрович трудился рабочим на лесозаводе, и семья жила бедно. Однажды к нему прибежала средняя дочь Валюшка (моя будущая бабушка): "Папа, я видела такую красивую материю!". Она была уже подростком и понимала, что денег нет, а потому ничего не просила - просто поделилась своим восторгом.
Юлий Александрович выслушал её молча, затем взял оба серебряных георгиевских креста и вышёл. Вернулся с нарядной тканью и сшил своим девочкам новые платья…
Эту историю Христинья Петровна рассказывала своей старшей внучке Свете уже в Заветах Ильича, куда переехала с семьёй той самой дочери, ради которой отец, не раздумывая, расстался со своими боевыми наградами.
Воспоминание с самого детства хранилось в памяти моих старших родственников, но я об этом ни разу не слышала. И только несколько недель назад, когда начала записывать семейные воспоминания, вместе со старой фотографией открылась и мне эта история. Как сердечный привет от моего не такого уж и дальнего предка, жившего 100 лет назад.
Валентина КОЛОТЫГИНА-СОБОЛЕВА.
