ДВР: ПРЫЖОК ЗА ФЛАЖКИ
15 ноября 1922 года закончит свое существование
Дальневосточная республика
Дальневосточная республика (ДВР) до сих пор вызывает у сторонников конфедеративного устройства общества восторженно-ностальгическую реакцию. Мол, надо же, ведь была она буржуазным демократическим парламентским государством (и каждое слово - как песня!). Но их пыл вправе охладить сторонники федерализма и напомнить, что ДВР, будучи всего лишь политическим и географическим красным буфером, слепленным большевиками не от хорошей жизни, целиком и полностью управлялась из Москвы, а её, с позволения сказать, министры действовали строго в рамках дозволенного. Несмотря на тот факт, что по истории ДВР написаны десятки книг и монографий, сотни рефератов и просто любопытных очерков, вопрос этот в комплексе не исследовался. И где же тут истина? Как водится, где-то посередине.
Строго в рамках дозволенного
Именно так можно охарактеризовать отношения РСФСР и ДВР в области КОНЦЕССИОННОЙ и ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ.
Что касается концессий, то первые месяцы существования ДВР её руководитель Александр Краснощеков оптимистично считал, что у него на самом деле есть право не только встречаться с зарубежными капиталистами, желавшими поживиться золотом, лесом и рыбой, но и подписывать с ними договоры. Он ошибался. За фактически проявленный (в понимании Кремля) сепаратизм он был отозван в Москву и через несколько лет расстрелян как "японский шпион". Но вот судьба двух заключенных им концессионных договоров сложилась менее печально. Работа пары золотых приисков была продолжена после соответствующей "пролонгации" договоренностей народным комиссариатом иностранных дел РСФСР. И дабы далее на корню пресечь концессионную самодеятельность товарищей из ДВР, комиссар по иностранным делам России Георгий Чичерин 21 июня 1921 года прямо запретил руководству ДВР "давать японцам концессии" и рекомендовал свернуть эту практику. Иных концессионных договоров дальневосточные власти уже не заключали, хотя телодвижения (встречи с капиталистами) в этом направлении совершали ещё долго.
Ситуация с внешнеполитическими успехами ДВР выглядела не менее удручающе. Единственным реальным прорывом на дипломатическом фронте, с огромнейшей натяжкой, можно считать подписание 20 декабря 1920 года с соседней РСФСР конвенции о прямом железнодорожном сообщении и использовании для плавания пограничных и внутренних водных путей. Следом, через год, стороны договорились об установлении экономического союза, и Советская Россия предоставила ДВР несколько займов. Ну а натяжка в том, что одно непризнанное никем (кроме Эстонии и Латвии) государство - РСФСР - подписало договор с таким же - ДВР - никем не признанным государственным образованием. Вроде как сюзерен о чем-то "добазарился" с вассалом. Из других внешнеполитических успехов ДВР - тесные торгово-экономические контакты с сопредельным Китаем. Попытки наладить политические связи окончились предсказуемым провалом, но вот прямая трансграничная торговля ДВР с Китаем развивалась успешно. И это из заметных успехов на международной арене (если не считать за таковые протирание штанов на международных конференциях, на которые дипломатам непризнанной ДВР всё же удавалось пробиться) - пожалуй, все.
Отношение зарубежных держав к ДВР как к государству, якобы самостоятельно и независимо от Кремля формирующему свою внешнеполитическую повестку, было однозначно критическим: в подобное не верил никто. Да и как тут поверишь, если сама Москва, на самом высоком международном уровне, чуть ли ноги не вытирала о ДВР! И даже, вполне вероятно, делала попытки без ведома руководства ДВР и её граждан торговать её территорией! Откуда такие "дровишки"?
При подготовке этого очерка вашему покорному слуге, непременно изучающему различные первоисточники, попал в руки выходивший во Франции эмигрантский журнал "Воскресенье". В его номере 2 от 23 апреля 1922 года была опубликована корреспонденция "Великое генуэзское сиденье", посвященная международной конференции в Генуе, в которой принимали участие, наряду с крупнейшими европейскими державами, Советская Россия и Япония. Автор текста, хорошо знакомый с руководителем советской делегации Леонидом Красиным, встретился с дипломатом и подначил его тем, что придумал ему новый титул - "ваше надувательство". На что тот, посетовав на усталость, обиженно пояснил: "…Ах, голубчик, если бы ты знал, как мне подчас тошно. Сегодня, например, я чуть не подрался с японцами. Мы отдаём им Владивосток и часть Приморья - отдаём, пожалуйста, берите. Всё равно нам не справиться с этим гнездом черносотенства. Но нам должны заплатить за это - ясно? И не какими-нибудь бонами или, что уж совсем недопустимо, зачётами, а золотом… За землю, дома и людей - по справедливой оценке, а нам за труды - по соглашению. Твердил им битых два часа - не понимают. Мало того: требуют возврата расходов по оккупации. Как будто мы просили их оккупировать". Ох, не вовремя уставший нарком так разоткровенничался со знакомым журналистом, забыв, очевидно, что этот позорный монолог может попасть в печать? Или эта публикация - лживая провокация и, так сказать, происки дышащей ненавистью к новой России клеветнической эмигрантской прессы? Достоверного ответа нет. Но только вот если Красин действительно сдуру всему миру поведал, как красные лидеры пытались за откат ("а нам за труды - по соглашению") продать часть территории независимого государства, правда, с обременением в виде её граждан (что японцев, скорее всего, и не устроило), то о какой независимости внешнеполитического курса такого государства можно даже рассуждать? И даже теоретически?..
И этот вынужденный посыл - о роли личного интереса - пожалуй, в некоторой степени, может объяснить и нелогичный запрет для властей буржуазной ДВР заключать потенциально коррупционноемкие концессионные договоры с богатыми буржуями, всегда готовыми умаслить высокую договаривающуюся сторону. Ведь кабинеты для подобных переговоров, с точки зрения кураторов процесса, конечно же, более "удобны" в Москве, нежели в Улан-Удэ или Верхнеудинске. И договаривались! Ведь руководители РСФСР отнюдь не были зашоренными красной идеологией придурками и ярыми противниками иностранных концессий: в 1923-1924 годах (после окончательного установления Советской власти) в Дальневосточном крае - в том числе и в Приморье - заработали десятки предприятий со стопроцентным иностранным капиталом.
Сами с усами
Но не будем более о грустном и неприятном. Пора, наконец, пролить бальзам на души читателей из противоположного лагеря (поклонников независимости ДВР) и рассказать о тех областях политики, в которых новая республика (правда, с некоторыми оговорками) всё же проявляла свою самостоятельность. (Суть оговорок в целом: проявляла либо в русле, либо параллельно соответствующим политическим направлениям своего великого западного соседа. Но никак не навстречу, "бунт на корабле", как мы знаем, всегда гасился жестко и своевременно.) И проявления подобной самостийности, строго говоря, были предопределены и даже неизбежны: ведь не могли новоявленные министры ДВР в условиях непрекращающейся гражданской войны на территории республики по каждому вопросу советоваться с Москвой и ждать её одобрения.
В области ВНУТРЕННЕЙ (В ТОМ ЧИСЛЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ) ПОЛИТИКИ хозяйственное строительство ДВР шло по собственным лекалам. После перехода к НЭПу в России свобода торговли в ДВР получила несоизмеримо большее развитие, чем в РСФСР. Экономические свободы и таможенные льготы, продекларированные и установленные в ДВР, открыли зелёный свет иностранным купцам-посредникам, кому население продавало сырьё и сельскохозяйственные продукты. В результате невиданной поддержки со стороны властей частного капитала уже через год, в 1922 году, в ДВР было 4582 частных торговых предприятия с оборотом капитала 36 млн рублей, 1396 промышленных - с капиталом в 6 млн рублей и 101 прочей направленности - с капиталом в 1 млн рублей (суммарно - 43 млн рублей). Причем уровню рентабельности частных фирм - от 12 до 19% - могут позавидовать и многие нынешние предприниматели. А принятый в республике закон "О свободном обращении золота", разрешивший его скупку, хранение и продажу на всей территории ДВР (подобный документ в РСФСР отсутствовал) стал заметным драйвером её свободного экономического развития. Кроме того, власти ДВР развивали и кооперативное движение, но куда с меньшим успехом: организационные дебаты за контроль над этим сектором между местными эсерами, меньшевиками и коммунистами велись месяцами… Но зато граждане ДВР активно собирали и сдавали металлолом!
В целом самостоятельно реализовывали в ДВР и ФИНАНСОВУЮ ПОЛИТИКУ. В условиях, близких к критическим (разруха, обесценивание рубля), регулярное получение вводных из Москвы было делом просто невозможным. Так, например, на состоявшемся 21 июня 1920 года Народном собрании ДВР министра финансов Циммермана делегаты рвали на части, требуя субсидий на военные и транспортные нужды. Москва денег не дала - но вопрос решили на месте внеэкономическим способом, "перетряхнув" местных банкиров и представителей торгово-промышленных кругов. А когда бумажная валюта обесценилась, Совет министров ДВР разработал и провел денежную реформу, перейдя на золотое обращение. В результате реформы поступление золота в казну республики возросло с 2 млн рублей (1921 год) до 15,056 млн рублей (1922 год), а внутренний рынок ДВР полностью перешел на золотой расчет. (Финансисты-дальневосточники, ставшие новаторами в этом деле, вызовут огромный интерес у коллег из РСФСР. Нарком финансов РСФСР Григорий Сокольников направит в ДВР специальную комиссию, которая в течение двух месяцев будет изучать успешный опыт проведенной денежной реформы. А результатом командировки на Дальний Восток явится старт аналогичной "золотой" реформы в Советской России и введение в её оборот всем известного твердого золотого червонца. Но мы, дальневосточники, всё равно были первыми!)
ПОЛИТИКА В ОБЛАСТИ КУЛЬТУРЫ, проводимая в ДВР, также отличалась самостоятельностью и своеобразием. В буржуазной республике в целом господствовала частная коммерческая антреприза, но власти открыли в Чите и единственный в ДВР Государственный театр. В республике не было классовой борьбы в области культуры, однако правительство, стремясь пополнить бюджет, всё же ввело налог с билетов на увеселительные и зрелищные мероприятия. И вот что любопытно и характерно только для ДВР (и было невозможно в красной России): на сценах - постановки, в печати - публикации и шаржи, острием направленные в пролетарскую революцию и её лидеров - и едко их кусающие. Но власти инакомыслящих не преследуют, а в Хабаровске месяцами с успехом идёт пьеса-шарж с красноречивым названием "Революция в городе Глупове". (К концу существования ДВР на её территории - и это в разгар гражданской войны! - будут работать около сотни народных домов и клубов, несколько народных университетов, порядка 200 школ грамоты для взрослых, свыше 400 изб-читален и библиотек и бессчетное количество общеобразовательных курсов, культурно-просветительных и прочих кружков.)
ПОЛИТИКОЙ В ОБЛАСТИ БЕЗОПАСНОСТИ в ДВР занимался вновь созданный отдел Государственной политической охраны (ГПО) при республиканском МВД. А фишка в том, что он, по соглашению с Москвой, обеспечивал безопасность не только границ ДВР и РСФСР, но и на прилегающей приграничной территории Советской России. Так что получается, что именно пролетарская республика зависела (то есть была частично несамостоятельной) в вопросе охраны своих окраинных восточных земель от ДВР! Отдел ГПО боролся со шпионажем и политическим терроризмом, вооруженным бандитизмом и армейской преступностью. Пограничники и чекисты ДВР служили на совесть и десятками вылавливали агентов разведок из Японии, Европы и даже Америки. В числе заметных акций - раскрытие шпионской сети разведки атамана Семенова, ликвидация так называемого Дальневосточного крестьянского казачьего национального комитета, раскрытие подпольной организации белых офицеров в штабе 2-й Народно-революционной армии.
Конечно, этой небольшой главкой перечень проявлений реальной самостоятельности ДВР не исчерпывается, и читатели, заинтересовавшиеся этой темой, могут продолжить исторические изыскания самостоятельно. Но вывод, пожалуй, ясен: конечно, не была ДВР независимой - но не была и идеологически закабаленной. Она была разной. И просто - была.
А что же про наши родные пенаты? Об этом - в следующей части очерка.
Геннадий ОБУХОВ.
(Продолжение следует).
