СЛУЖБА, ПОВЛИЯВШАЯ НА ДУШУ
90 лет назад, в феврале 1932 года, начался краткосрочный хабаровский период журналистской деятельности известного детского писателя Аркадия Гайдара. Затем, уволившись из краевой газеты «Тихоокеанская звезда», он вернется в Архангельск, где и проживал ранее. Каноническими биографами Гайдара эти восемь месяцев его биографии никак не рассматриваются - словно их не было вовсе. Возможно, это связано с тем, что именно в Хабаровске внезапно из-за обострившегося душевного заболевания Аркадий Петрович попадает в психиатрическую лечебницу, и его профессиональная карьера прерывается надолго.
И мальчики кровавые в глазах…
Рассказывая о дальневосточном отрезке жизни и деятельности писателя, не обойтись без разъяснения: как он вообще оказался на дальних советских рубежах? Дело в том, что Аркадий Петрович не сразу стал детским писателем Гайдаром, а до того был бойцом Голиковым, беспощадным борцом за Советскую власть. Человеком, вступившим на путь защиты революции в весьма юном возрасте: с 14 лет – член ВКП(б), в 15 – зачислен в Красную армию. Недолго послужил в денщиках у одного генерала, затем учёба на Московских пехотных курсах подготовки командного состава РККА. Понятно, что в годы Гражданской войны дети взрослели рано, другое дело – какое влияние на них это оказывало… Ранняя социальная эмансипация подростка, увы, оставит в его душе неизбежный травмирующий след. Конечно, он, как и многие мальчишки той огненной поры, стремился быстрее попасть на фронт и бить беляков. Но романтика разбилась о суровую действительность: надо бороться с гидрой контрреволюции – вперёд и борись!.. Борись там, куда пошлют командиры, и никто никого не спрашивал о желаниях. И получится так, что эта военная служба наложила неизгладимый отпечаток на его неокрепшую душу: юный романтик столкнется с реальностью и, будучи максималистом по возрасту, станет бескомпромиссным последователем нового революционного режима. И это приведет к личной трагедии…
В мае-июне 1919 года в составе сводной роты курсантов боевого отряда особого назначения юный Голиков участвует в подавлении кулацких мятежей. В операциях проявляет рвение и беспощадность, завоёвывает авторитет у взрослых товарищей и избирается председателем партийной ячейки курсов. После их окончания 16-летний выпускник – уже ротный командир, а уже через год, повысив воинскую квалификацию на курсах «Выстрел», вступает в командование стрелковым полком. И не в 18 лет, как утверждают биографы, а в 17! Воюет смело и безумно храбро, не прячась от пуль. Ранен, контужен. Замечен командованием, и своё 18-летие отмечает в новой должности – командира полка по борьбе с бандитизмом.
Кем были эти бандиты? Крестьянами, поднимавшими антисоветские восстания, такими, например, как Александр Антонов, с которым отряд Голикова в составе армии Тухачевского успешно «разобрался». Далее – Башкирия, Сибирь. Чрезвычайшина юному комполка явно по вкусу. В апреле 1922 года, оказавшись в полудиком Енисейском улусе, он решает, что здесь «50% населения поддерживает бандитов», и поступает в соответствии с пониманием своей задачи - борьба с бандитизмом. Комполка Голиков карает без жалости налево и направо, и даже вышестоящие его командиры, также не привыкшие миндальничать с врагами революции, хватаются за голову! В отношении 18-летнего командира со склонностью к неоправданной жестокости начато расследование. Аркадий на допросе в ГПУ признаёт себя виновным лишь в несоблюдении «законных формальностей». Согласно его объяснению, оформлять протоколы допросов и расстрельные приговоры было некому. Командир Голиков признаётся виновным в самочинных расстрелах и заключается под стражу. В сентябре 1922 года Голикова исключают из партии и вынуждают покинуть военную службу.
На «гражданке» молодой человек обращается к психиатру с жалобами на периодические острые боли невралгического характера и одни и те же кошмарные сны. Вот цитата из анамнеза, составленного со слов больного: «Тут (во время зачистки Енисейского улуса – прим. ред.) появилась раздражительность, злобность. Появилось ухарство, наплевательское отношение ко всему, развинченность. Стали появляться приступы тоскливой злобности, спазмы в горле, сонливость, плакал». В дневнике Голикова появляется запись: «Снились люди, убитые мною в детстве». Медики ставят Аркадию вполне политкорректный диагноз – «посттравматический невроз». Он берёт псевдоним Гайдар и начинает писать детские книги, на хлеб зарабатывает журналистикой. В буквальном смысле пытаясь убежать от боли и бессонницы, колесит по стране. И это помогает! «Нигде я не сплю так крепко, как на жёсткой полке качающегося вагона» - вот таким чудесным рецептом делится он в письме матери. А где расстояния для спасительных творческих командировок не просто большие, но – огромные? Такой регион в СССР единственный, и называется он Дальневосточный край.
Конечно, это объяснение – лишь версия, но она представляется вполне логичной. Иначе с чего бы журналисту и уже известному детскому писателю менять блага цивилизации на таёжное захолустье?
Недолгая радость творчества
В феврале 1932 года Аркадий Петрович прибыл в Хабаровск и устроился на работу в редакцию краевой газеты «Тихоокеанская звезда» «постоянным разъездным корреспондентом с окладом жалованья в 300 рублей в месяц». За эту ставку Гайдар был обязан дать «четыре полноценных очерка в месяц, за весь материал, даваемый сверх этой нормы, т. Гайдар получает гонорар в общем порядке».
Адресов для спасительных командировок, кроме Хабаровского края, у Гайдара было бесконечно много: Камчатка, Сахалин, Приморье, далее – везде. «Предъявитель сего тов. Гайдар Аркадий Петрович командируется …для работы по подготовке к краевой конференции передовых предприятий», «…временно возложить на тов. Гайдара обязанности по освещению животноводства (кролиководство, свиноводство)» - такими формулировками пестрит книга приказов редактора Шацкого. Гайдар также пишет, но уже на внештатной основе, для приморской газеты «Красная звезда». Как метко подметил его тогдашний сослуживец и друг Рувим Фраерман, за время работы очерки, фельетоны и корреспонденции Гайдара «приобрели широкую популярность среди читателей», а их автор «переживал романтику бродяжничества, погони за необыкновенным, его возвышенные искания переросли в трезвое желание глубоко знать жизнь и искать поэзию в повседневном потоке современности». Наверное, так и было.
Конечно, жаль, что нет у нас простой возможности познакомиться с текстами журналистских изысканий Гайдара, хотя их наверняка можно отыскать в хабаровских архивах. Но остроумные названия тех же его фельетонов - «Мышьяковая руда и медные лбы», «Метатели копий», «Триста робинзонов», «Сережа, выдай», «За каменной стеной», «Столбы и схемы» - говорят о том, что свою зарплату разъездной корреспондент Гайдар отрабатывал творчески и не казённо, на все сто. Получается, помог ему переезд на Дальний Восток, полегчало? Увы и ах…
Через несколько месяцев, к сожалению, вновь возвращаются признаки душевной болезни: резкая смена настроения, дрожь конечностей, симптомы раздвоения личности. И скрывать эти факты от коллег по работе у Гайдара уже не получалось. Вот что вспоминал по этому поводу его сослуживец Виктор Закс: «Гайдар еле передвигал ногами. Бессвязно, заплетающимся языком стал обвинять Титова (сотрудника редакции) в том, что тот будто бы сказал: «Лучше бы вы со славой погибли в бою». Гайдар производил впечатление пьяного, хотя не пил ни капли. По дороге мы встретили нескольких знакомых и, несмотря на мои возражения, они увели Аркадия к себе». И после очередного приступа Аркадий Петрович добровольно лёг в хабаровскую психиатрическую больницу. По воспоминаниям писателя, именно эта больница единственная, о которой у него остались приятные воспоминания. Разумеется, не из-за факта пребывания, а потому что именно там он начал работу над своей самой знаменитой повестью, которая получила название «Военная тайна». Да-да, о том самом знаменитом Мальчише-Кибальчише! «Между прочим, лежу в психбольнице… Настроение у меня очень хорошее, и на всё можно мне наплевать, потому что голова моя занята только книгой» - так записал он в своём дневнике после начала работы над «Военной тайной». Только журналист Гайдар не был бы журналистом, коли бы после выхода из лечебницы не написал для родной редакции заметочку с критикой больницы и её персонала – и она стала последней… Дальний Восток, с его расстояниями и убаюкивающими полками купе, выручил – но временно. Аркадий Петрович уволился с работы и вернулся в Архангельск, на прежнее место жительства.
…Последующие девять лет он будет писать детские книги, которые его и прославят. Журналистику забросит. С началом Великой Отечественной войны 37-летний писатель уйдёт на фронт военным корреспондентом и 26 октября 1941 года сложит свою голову в неравном бою, напоровшись на вражескую засаду.
Геннадий ОБУХОВ.
