«ТУМНИН – РЕКА НАШЕГО ДЕТСТВА»
В сентябре селу Датта исполнилось 175 лет со дня образования, что служит поводом для воспоминаний её жителей, перелистывания старых писем, дневников. Предлагаем вниманию читателей отрывки из книги Василия Тимофеевича Шпартеева, маленьким мальчиком привезённого на побережье Татарского пролива в середине прошлого столетия.
Продолжение. Начало в №40.
Я уже не раз упоминал, что все три даттинских посёлка располагались на песчаных берегах в устьях Тумнина и Улики, других запасов песка в ближайшей округе Ванинского района не было, разве что черпать его из Татарского пролива. В связи с тем, что начинались плановые стройки по всему району, обратили внимание на даттинские пески. Первыми зашевелились военные. Им понадобился песок для модернизации и расширения военного аэродрома, а также посёлка при нём. И началось. Как только Тумнин покрылся достаточно прочным льдом, десятки маленьких самосвалов (по-моему, ГАЗ-93) засновали по льду от посёлка МРС, где сразу же за ним были огромные залежи чистого промытого речной водой песка, до станции Монгохто, затем по грунтовой дороге до самого аэродрома. Три зимы понадобилось, чтобы закрыть надобность в нём для посёлка и аэродрома.
Зато какие огромные карьеры, заполненные чистой тёплой водой, остались для нас, пацанов. Как часто мы переплывали вплавь или на лодках на МРСовскую сторону, купались и загорали там. А наши матери-домохозяйки открыли надёжный рынок для сбыта излишков хозяйства. Набирали они молочную продукцию - молоко, творог, сметану, добавляли иногда картофеля, мороженой брусники и рыбы, совали рубль водителю самосвала и спокойно доезжали до военного посёлка, где и продавали всё молодым жёнам военных, в основном тоже домохозяйкам. Так и зарабатывали на жизнь своим трудом, добывая дополнительную, совсем не лишнюю деньгу для себя и своих семей. Даже школьников, в основном девчонок, привлекали для торговли на рынке. А что поделаешь, жили ведь в начале 50-х годов очень бедно. Летом уже с огородной снедью садились на моторку, доезжали до станции Монгохто (сам частенько подвозил), там подсаживались на армейские грузовые машины и снова на рынок.
Закончилась эпопея с песком для аэродрома, как развернулось строительство в Ванино. В Датту прибыл мощный дноуглубительный плавкран, оборудованный специальным ковшом для выемки грунта. Начиная с весны и вплоть до осени он черпал песок со дна Улики, заодно выпрямляя её русло. На плоскодонных плашкоутах этот песок буксирами доставлялся в порт Ванино, доставалась часть песка и Совгавани. За два или три года полностью был прорыт новый фарватер реки Улика до её впадения в Тумнин. Заодно был срыт и мощный песчаный мыс МРС, далеко вдававшийся в русло Тумнина (тот самый, на оконечности которого я чуть было в младенчестве не утонул). В результате Улика стала впадать в Тумнин не в 600 метрах от Татарского пролива, а всего в 400 - 450 метрах, что привело к проникновению ветров и морского наката на сельповскую сторону. Берег стал размываться, а линия воды вплотную приблизилась к жилым домам. Люди стали чаще уезжать с сельповской стороны. Впрочем, они и так уже покидали посёлок Сельпо, перебираясь в саму Датту и не только…
После выемки песка из Улики плавкран перебазировали на реку Тумнин, где он от лысой сопки почти до сопки Вулкан начал черпать со дна реки гравий. Этот гравий грузили на пару плашкоутов и длинными тросами один за другим также буксировали в Ванино. Длинная получалась сцепка - буксир, затем трос длиной метров 200, провисший от тяжести и притонувший в воде, плашкоут, затем снова трос и снова плашкоут. Очень мешала она нашему местному судоходству. Представьте: к рыбокомбинату необходимо на кунгасах доставлять улов с морских ставных неводов - жди, пока сцепка пройдёт. Любому заходящему или выходящему судну приходилось ждать. А если нагрянет туман? А местным лодкам и моторкам, постоянно снующим поперёк реки, что делать? Так погиб один из местных стариков: решив, что проскочит на своей моторке над провисшим тросом между плашкоутами, рванул вперёд да забыл, что за ним на буксире телепалась небольшая лодчонка. Так и затянуло их всех, зацепленных тросом, - деда, моторку и лодку - под плашкоут. Только поминай, как звали. Да, собирал Тумнин свою жертвенную дань с Датты…
Помнится, после смерти Сталина были назначены выборы в Верховный Совет СССР. В это время на лесозаготовительном участке недалеко от посёлка Усть-Орочи работала бригада рабочих из Датты. Для них была дана телефонограмма о срочной явке на выборы к утру 14 марта, однако информация дошла до них только к вечеру субботы 13 марта. Из транспорта был поезд, но он проходил через тот посёлок только на следующий день. Автомобильного сообщения между посёлками тогда ещё не было. Пришлось мужикам добираться до Датты в ночь на воскресенье пешком, а это было несколько десятков километров пути по льду. Как назло, в эту ночь сорвался сильнейший, насыщенный влагой и снежными зарядами холодный юго-восточный ветер, несущийся вдоль речной долины. Т. е. дул им исключительно в лицо. В итоге три человека замёрзли насмерть, многие получили обморожения. Я помню эту трагедию как факт, подробностей толком не знаю, могу в чём-то и ошибаться.
И всё-таки Тумнин был красавец в окружении невысоких сопок, верный спутник нашей жизни, наш кормилец в любое время года. Как часто мы компанией пацанов уходили вдоль его берегов вглубь тайги. Мы собирали кедровые шишки на окрестных сопках, бывало, теряли дорогу к дому и блуждали в лесу. Устраивали под сенью зарослей свои "партизанские" убежища, играя в постоянные войнушки. А то забирались по скалам на сельповскую сопку (у нас было 2-3 опасных места для вертикальных подъёмов) и стояли на кромке обрыва среди зарослей багульника и пристально вглядывались в синеву Татарского пролива, надеясь увидеть выступающие над горизонтом вершины сахалинских сопок. Иногда это удавалось, или мы за них принимали кучевые облака, клубящиеся на горизонте?
Однажды мы совершили поход к разбитому самолёту. Он потерпел катастрофу в послевоенные годы и лежал в тайге в районе Тумнинского лимана, в дальнем его углу, где начинался обрывистый берег сопки. От него вверх мы ушли по бездорожью к одиноко торчащей скале, откуда и начали поиск. Давно живущие в Сельпо ребята примерно знали, где лежит самолёт, поэтому мы нашли его быстро. Набрали в прихваченные с собой мешки и сумки цветняка (лом цветных металлов). Вернувшись домой, мы его сдали, на вырученные деньги купили в "кильдиме" (сельповском магазинчике на местечковом жаргоне) пряников, конфет, ещё каких-то продуктов и устроили в нашем "партизанском штабе" весёлую пирушку. Тогда же устроили и небольшой салют, взрывая на костре найденные на близлежащем стрельбище "артефакты". На нём отрабатывали свои боевые задачи лётчики самолётов, базирующихся на монгохтинском военном аэродроме.
Взрослые часто устраивали совместные выезды по рекам на острова за ягодами или вдоль Улики на прибрежные сопки за черемшой. За ней пару раз ездила наша мама. Всегда возвращалась уставшая, зато донельзя довольная от общения с лесом и уходом от рутины бесконечных домашних дел и забот. За сбором ягод, будь это голубица или брусника, также выезжали на лодках и моторках чуть ли не всем селом.
Продолжение следует.
#ВВ 45
