«КТО В МИРЕ КРАСОТУ УМНОЖИЛ ТРУДОМ, БОРЬБОЙ, ТОТ ЖИЗНЬ КРАСИВО ПРОЖИЛ...»
«Видеть то, что видят другие, но думать так, как не думает никто» - это не совсем о моей героине. Потому что она потеряла зрение. Но это вовсе не значит, что не видит ничего. Можно и смотреть во все глаза, но оставаться абсолютно слепым. Татьяна Федоровна Горлышкина «видела» окружающее слухом, руками, чувствами…»
Вот так я начинала свой первый репортаж об этой удивительной женщине. И о том, что меня очень тогда поразило. Несмотря на годы-расстояния в семье Татьяны Федоровны до сих пор трепетно внимательно относятся к прошлому. О ее боевых заслугах не только знают и старшие, и младшие, но и бережно хранят документы и фото военных лет…
«Смотрите и помните свою дочь Таню, которая беспрерывно болеет сердцем за вас. Папа и мама! Пусть эти неподвижные черты на фото напомнят вам меня живую. Фотографировалась в годы Великой Отечественной войны, когда вся страна переживала эту великую тяжесть. Фото в г. Москва 1943 года 9 июля. До свидания. Целую, обнимаю. Вас любящая Таня» - девушка в гимнастерке слева, тогда боец Рябушкина из села Студенка Пензенской области.
А на фронт она пошла добровольцем, служила в войсках НКВД в особой женской команде 3-го стрелкового батальона. Секретаря комсомольской организации Рябушкину в 1942-м вызвали в военкомат. Сказали, что идет набор добровольцев. Татьяна тут же ответила: «Пишите меня…» Их часть направили на оборону Москвы. Охрана, прочесывание леса, населенных пунктов… Лично она не убила ни одного человека, но что такое казнь ей видеть довелось.
Под Москвой, а затем на Дальнем Востоке ефрейтор Рябушкина прослужила до октября 1945 года. А затем была демобилизована и вернулась домой, можно сказать, богатой невестой с наградами и обмундированием. В ее красноармейской книжке можно было прочитать, что выдавали тогда бойцу НКВД, согласно звания: шапка, гимнастерка, рубаха нательная, фуфайка, портянки, нижнее белье, полотенце, ложка, кружка, фляжка… Особой гордостью была шинель из зеленой американской прочной нарядной ткани. На гражданке шинель быстро перешили в пальто, которое вызывало зависть даже у местных модниц. Впрочем, какие уж там модницы. После войны, уже в октябре 1945 года, когда часть расформировали, Татьяна Рябушкина вернулась в свое село Студенка. Природа вокруг – красоты неописуемой, но и она не могла скрасить ту страшную нищету, в которой приходилось выживать сельчанам. Да и детство Татьяны тоже прошло не в роскоши…
В речке Вороне приходилось собирать ракушки – все берега были завалены створками и сельская ребетня сигала на дно за пропитанием. Выручал и другой подножный корм – из конского щавеля варили похлебку, из липовых листьев, смешанных чуть-чуть (чтобы для вкуса) с картошкой, пекли лепешки. Белый хлеб ели три раза в году - на Пасху, на Троицу и на Рождество. Хотя имели небольшое хозяйство, но масло, яйца, мясо надо было сдавать государству. Платили налог и за каждый ягодный куст, за фруктовое дерево. Отец работал в лесном хозяйстве – зарплата 27 р. А в семье двое детей, бабушка и дальний родственник 90-летний дед Андрей. Самим толком есть нечего было, а бездомного старика семья Рябушкиных приняла. Дед Андрей за доброту, пока были силы, платил благодарностью: санки вырезал, для всего села лапти, короба да корзины плел…
Ничуть не лучше жили Студенки и после войны. К тому же семья Татьяны попала в немилость к местным властям. Как и семья её мужа Виктора Горлышкина. Когда Татьяна выходила замуж, решили они с Виктором обвенчаться в церкви. За что обоих тут же исключили из комсомола. За такой страшный проступок о военных заслугах Татьяны, как и о том, что всю войну Виктор трудился на военном заводе, никто и не вспоминал.
Свой переезд на Дальний Восток семья Горлышкиных долго не обсуждала. К тому же Татьяне Федоровне эти места были знакомы еще по военным временам. А о периоде ее службы под Благовещенском в семье до сих пор вспоминают смешную историю, из-за которой ефрейтор Рябушкина получила трое суток «губы». Именно здесь познакомилась она со знаменитым Рокоссовским. В то время ефрейтор Рябушкина несла службу в качестве повара. Прибывший в их часть высокий гость не отказывался от обеда из общего солдатского котла, но, единственное, о чем попросил¸ чтобы подлив для него приготовили не на растительном масле, как для всех. О просьбе Рокоссовского, страдавшего заболеванием желудка, Татьяне передали. Но впопыхах она об этом забыла… Словом, разгневанное и перепуганное начальство влепило повару за «маршальский» подлив трое суток гауптвахты. Правда, тут же, по указанию Рокоссовского, наказание отменили.
На Дальнем Востоке Горлышкины, для своего нового места жительства, облюбовали портовый поселок Ванино. Сюда и переехали в 1964 году. И сама Татьяна Федоровна, и ее муж Виктор Васильевич, их сын Владимир – все долгое время работали в ванинском порту. И каждый внес достойный вклад в его развитие. Ну а если вновь вернуться к заслугам лично Татьяны Федоровны Горлышкиной, то за свой многолетний труд она получила высокое звание ветеран порта, ветеран Сахалинского морского пароходства, занесена в Книгу почета порта, неоднократно избиралась депутатом. А работала прачкой в банно-прачечном комбинате – «сколько тонн мокрого белья вынесли мои плечи…»
И действительно, комбинат был загружен заказами под завязку. «Стирались» все заходящие в порт пароходы – для экипажей и командирского состава, местные воинские части, а также детские сады, общежития… Большие, с человеческий рост стиральные машины – на 50, 35 и 25 кг, каждый месяц отстирывали по 13 тонн белья. Несмотря на то, что труд был очень тяжелый физически, работали здесь годами, до пенсии. Самым сложным было для женщин вытаскивать сырое белье из машин. Центрифуги тогда были отдельно и килограммы выстиранного белья женщины перекладывали вручную. Кстати, неквалифицированный труд тоже надо было уметь выполнить на пять, а не на два. И тут многое зависело не только от мастерства, но и от ответственности прачки. «Можно белье в машину так загрузить, что и машина не будет работать. На круг белье стиралось целый час, - вспоминает Татьяна Федоровна. – Закладка велась в таком порядке: белье, порошок «Новость» и хозяйственное мыло (на 50 кг белья нарезали 3 куска), затем заливали холодную воду, пускали пар под 100 градусов и одновременно машину. Белье после такой стирки было белоснежным, а тщательное четырехразовое полоскание абсолютно не выдавало, что стирали его в прачечной. Обязательно подсинивали (на ведро воды 3 большие ложки синьки), а для кого и крахмалили. Сушка – в спецшкафах, если надо – починка, в отдельных случаях утюжка вручную (например, медицинские халаты для портовской больницы) и чтоб без морщинки.
Даже в такой, казалось бы, однообразной работе случались и курьезы, и забавные случаи. Один запомнился особенно. Как-то вместе с бельем с парохода попал в прачечную кошелек с деньгами. Сумма в нем, по тем временам была очень приличная. Одна из прачек предложила деньги поделить, но Татьяна Федоровна ответила: «Кошелек нужно вернуть!» Как потом выяснилось, принадлежал он капитану дальнего плавания знаменитой Анне Щетининой. Та была настолько поражена честностью прачки, что приехала в прачечную и поблагодарила Татьяну Федоровну. А спустя время, когда ее судно вновь пришло в порт Ванино, навестила ее и вручила подарок: японский кошелек, газовые косынки и сеточку для волос – тогда для любой советской женщины эти изящные японские дамские штучки были мечтой. Своим знакомством с Анной Щетининой гордилась Татьяна Федоровна, прежде всего, потому что лично познакомилась с прекрасным человеком: «Ведь она Герой труда, женщина-легенда, а общалась со мной, как с ровней, обняла меня, поблагодарила за честность…»
Хотя тут Татьяна Федоровна явно скромничала, ведь то, что с ней так общались и знаменитые, и мало кому известные, только ее заслуга – к людям она всегда была добра и открыта. Вот маленький пример. Немало получала она благодарных писем. Все местные воинские части обслуживала их прачечная. Солдат из частей присылали на разгрузку белья, и Татьяна Федоровна старалась их чаем угостить или домашним обедом. А они человеческое отношение не забывали и даже после дембеля присылали поздравительные открытки, а кто и посылку с фруктами из южных краев.
«Что за жизнь у меня была? Тяжелая. И все-таки… - немного призадумавшись Татьяна Федоровна продолжала стихами. – Кто в мире красоту умножил трудом, борьбой, тот жизнь красиво прожил…» Характер у Татьяны Федоровны или, как ее называла детвора, у бабы Тани был такой, что со всеми дружила. А еще она - ветеран войны, инвалид – ежегодно принимала участие в акции «Помоги собраться в школу». Делала это по глубокому убеждению: «Нельзя оставлять в беде тех, кому приходится трудно…» Какой из всего нашего разговора следовало сделать вывод? Как говорится, на вкус и цвет… И все же, если вы решите, что речь шла о нравственности и об истинной цели в жизни человека, то несомненно будете правы!
Татьяна Седых.
Статья из архива автора.
#11 12 марта 2025
